Terra Bucolica – Территория сельской жизни
ПЧЕЛОВОДСТВО
Коллапс в ульях. Почему пчела посылает сигнал “SOS”?
До начала очередного пчеловодческого сезона еще, вроде бы, прилично времени – апрель не на пороге, нужно «перезимовать» еще март. Впрочем, самое понятие, «начало медового сезона», — довольно условная вещь. И февраль еще не закончился, но, если верить информации, озвученной на днях, во время международной конференции в Минске, сигналы из зимующих ульев поступают не очень оптимистичные. Во всяком случае, заметил, открывая конференцию, Председатель правления РОО «Белорусские пчеловоды» Михаил Холодинский, «наши пчелы выходят из зимовки не так, как бы хотелось пчеловодам». А, значит, не миновать потерь по окончание сезона-2012? Но, как выяснилось, оперативные трудности типа не совсем подходящей погоды не идут ни в какое сравнение с глобальной угрозой, которой подвергается теперь медоносная пчела по всему миру. Неслучайно и тема прошедшей конференции звучала тревожно: «Болезни пчел. Причины коллапса и меры по защите медоносной пчелы». Итак, давайте прислушаемся к пчеловодам – от чего, от кого они просто-таки требуют защищать крылатую труженицу, да еще — в планетарном масштабе?
Что хуже: 200 причин или одна, но – суперубойной силы?
Михаил Холодинский в своем вступительном слове посетовал, что и организовать серьезный разговор о пчелином коллапсе в Минске оказалось делом непростым. Как с организационной, так и с финансовой точки зрения. В итоге за состоявшуюся конференцию отвечали: Союз белорусских пчеловодов, НИИ пчеловодства Россельхозакадемии, БГСХА, Гродненский государственный аграрный университет. По словам Михаила Холодинского, государственные структуры, чиновники «проявили безразличие к проведению конференции». Означает ли это такое же равнодушие к пчеловодческому промыслу вообще? Утверждать не беремся, но факт остается фактом: за последнее время у отечественных пчеловодов накопилось куда больше претензий к государственному аппарату, нежели в ответ получено реальной помощи.
Кто же, в таком разе, станет, по образному выражению Холодинского, «борцом-защитником медоносной пчелы»? Каждый пчеловод? Да! В целом – пчеловодческое сообщество? Вполне! Но вот будет ли в ближайшее время в Беларуси создана эффективная система противостояния массовой гибели пчел, так называемому коллапсу? Сомневаюсь!
Создается впечатление: пока этот вопрос глубоко волнует лишь самих пчеловодов. А их питомиц по-прежнему травят, к сожалению. Это у нас три года назад нигде широко не сообщалось, но ведь российские участники нынешней конференции с большой долей уверенности сообщили: да, и белорусские пчелы подверглись пестицидной атаке. И даже назвали препарат, от которого пострадали наши крылатые «медоноски».
— Да, мы для того и организовали у нас международную конференцию, чтобы коллеги-россияне поделились своими опытом, мнениями, — заметил Михаил Холодинский. – Увы, но мы сегодня в Беларуси располагаем куда меньшим исследовательским потенциалом, не имеем тех наработок, которые соседи получают, задействуя современные лаборатории, например. Белорусские пчеловоды пока себе этого позволить не могут…
Значит ли это, что нашенский пчелопромысел далеко отстает от тех процессов, которые происходят в соседних странах – России, Польше, Украине? Все, конечно, познается в сравнении, но в данном случае можно утверждать – в наших странах уровень пчеловодства «оброс» достаточным количеством проблем схожего порядка. Но есть и одна, общая угроза. О ней в своем докладе говорил Александр Пономарев, Председатель правления Региональной Общественной Организации «Общество Пчеловодов Столицы» (г. Москва, РФ):
— Не так давно считалось – примерно двести причин вызывают такое явление, как коллапс пчел. После проведенных исследований, однако, «круг подозреваемых» сузился, и в этом стоит видеть положительный момент. Теперь считается, что около двадцати причин могут привести к подобному губительному процессу. По прогнозам, в ближайшие два-три года есть шанс, наконец, определиться с главным «виновником»
И даже ФАО забеспокоилась
Тонкая ирония, прозвучавшая из уст докладчика, не может, однако, успокоить растревоженных, как пчелиная семья перед изъятием меда, бизнесменов на сладком продукте. Первыми забили тревогу в США: когда за год в крупнейшей медодобывающей державе зарегистровали гибель 32,5 процента всего пчелонаселения, стали, само собой… Нет, не на государственном уровне заниматься поисками «виновника». Первыми на защиту медоносной пчелы встали, как выразился Пономарев, «простые люди». И только под влиянием общественного мнения за океаном, а также в ЕС стали инициировать крупные исследования. Забеспокоилась Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН (ФАО). Проблема заинтересовала всех – стала резонансной во всем мире…
И теперь ситуация складывается так, что ни в одной стране мира, где производится мед, функционирует пчеловодство как подотрасль АПК, нельзя рассматривать проблемы национального промысла в отрыве, так сказать, с международной обстановкой. А она сегодня – очень неоднозначная: коллапс, в принципе, грозит вспыхнуть в любой точке мира. Вам уже любопытно, откуда растут ноги у этого своеобразного «мора»? И почему поражающее действие теперь растянуто во времени, то есть пчелы массово гибнут, но не одномоментно, а идет как бы медленное угасание?
— Повторюсь, пока нельзя утверждать категорично, но многочисленные исследования назвали одну из основных причин гибели, к примеру, в тех же США за год трети пчелонаселения, — вводит в курс Александр Пономарев. – два с половиной года назад американский режиссер Джордж Лэнгуорти снял документальный фильм «Исчезновение пчел». Лента стала настоящим откровением и потрясением. И рассказала о том, что одним из факторов, вызывающих коллапс в медовом мире, стало широкое применение в последнее время сельским хозяйством так называемых системных пестицидов– неоникотиноидов. Препараты нервно-паралитического действия обладают большой поражающей силой – в частности, они не только убивают взрослых пчел, но и приводят к проблемам в развитии молодой «поросли». Кроме того, исследования показали, что применение системных пестицидов в тысячи раз (!) опаснее для пчелонаселения, нежели использование пестицидов предыдущих поколений…
Впечатляющий факт: того объема неоникотиноида, который требуется для обработки одного зерна кукурузы перед посевом, достаточно, чтобы погубить восемьдесят тысяч пчел! Тальком этим обрабатывают семена, чтобы они легче проскакивали через ячейки посевного агрегата. При этом облегчается жизнь аграриям, растут их доходы, но пчеловоды сталкиваются с полностью противоположным эффектом – им приходится подсчитывать убытки.
ТНК больно ужалили «медоносок»
Но если вы думаете, что главный супротивник пасечников тут – рядовой фермер или колхозник, применяющий препараты вроде «Актары», например. Нет, здесь все гораздо серьезнее: если утрировать, то идет бой между пчеловодческим интересом и денежными аппетитами не каких-либо мелких фирм-производителей, а целых транснациональных корпораций (ТНК), производящих пестициды системного действия: «Байер Кроп Сайенс», «Сингента» и других. Их было не так просто «одолеть», убедить, что нужно признать факты, доказанные научными исследованиями. А именно: по причине широкого применения неоникотиноидов отмечаются случаи массовой гибели пчел. Неслучайно на днях буквально компания «Байер Кроп Сайенс» вынуждена была объявить о разработке собственной глобальной программы защиты пчелы. В рамках реализации компания создаст два научно-исследовательских центра – в Германии и США, где всерьез займутся пчелиным аспектом в пестицидном производстве и применении этих современных, но приводящих к массовой гибели пчелы – трудолюбивейшего насекомого, обеспечивающего, между прочим, треть всей продовольственной корзины нынешнего землянина!
Впрочем, весть о промежуточном успехе в «боях» с производителями неоникотиноидов, каковым следует признать решение «Байер Кроп Сайенс» открыть эти научно-исследовательские центры, не сильно обрадовала пчеловодов по всему миру. Их реакция – примерно следующая: «Программа по сохранению здоровья пчелы? Раньше это нужно было делать!»
В России – сложно докопаться до сути происходящего в пчелином здравоохранении. А в Беларуси?
Участников конференции заинтересовало парадоксальное, на первый взгляд, обстоятельство. Почему особенно болезненно сказывается применение системных пестицидов в странах высокоразвитого аграрного сектора? Хотя, вроде бы, там высочайшая культура земледелия, а, наоборот, бессистемно, «абы как» зачастую используются те же неоникотиноиды именно в странах, где пока уровень агробизнеса – не столь высок? По мнению Александра Пономарева, в России суть проблемы несколько в другом: просто в стране-соседке бывает чрезвычайно трудно докопаться до реальной, правдивой информации о том, сколько же на самом деле и каких препаратов применяется. А, главное, как все это сказывается на пчеле, медовом промысле? На вопрос белорусского коллеги – «а помогает ли российским пчеловодам уберечься от пестицидной атаки «Россельхознадзор, к примеру?» — Пономарев выразился дипломатично. Дескать, пчеловоды спасают себя и своих кормилиц большей частью сами, ходить по чиновничьим кабинетам им некогда. Да и толку особого, похоже, нету? Пока российские пчеловоды забрасывают «Россельхознадзор» тревожными письмами, а в ответ – получают вежливые ответы, на уровне «мы вас слушаем». И не более?
В то же время в США, Канаде, ЕС – чуть что, так сразу обсуждают, не замалчивают проблему. Там нет проблем узнать, что происходит, причем, с разными версиями, точками зрения познакомится. В наших странах, что в России, что в Беларуси, с информацией сложнее – до нее докопаться архисложно. Есть и специфика по культурам, «представляющим угрозу» пчеловодству. Правда, в отличие от американских и европейских реалий, нашим пчелкам больше грозит «пострадать» не от посевов кукурузы, а от рапсовых плантаций, заметил Пономарев. По его информации, и в Беларуси рапса сеют немало. Но уважаемый эксперт не знает, насколько «увлечен» сейчас белорусские аграрии кукурузой – академик Кукреш недавно даже назвал площади под королевой полей в нашей стране «беспрецедентными даже в мировой практике». Так что, не исключено, скоро придется перенимать американский способ борьбы за здоровье пчелы?
Стоит, однако, иметь в виду: пока в Беларуси применяется в среднем 3 килограмма пестицидов на гектар, за океаном – от 15 до 18! Разница ощутимая, тем не менее, это – как средняя температура по больнице. И у нас пчелам сложно выжить на полях экономически крепких хозяйств, а, соответственно, «медоносок» нет смысла туда вести…
Любопытен и другой аспект проблемы. Американская пчела и европейская, белорусская и российская – не разные ли у них иммунные системы, не разнится ли восприимчивость к применению пестицидов нового поколения? Похоже, и на этот вопрос пока не найден ответ – тут свое веское слово должны сказать ученые. Очень желательно – независимые, авторитетные эксперты! Думается, уповать, что в национальных, что в планетарном масштабах исключительно на программы типа байеровской вряд ли стоит.
Грядет еще одна «война»?
Проблемы развития мирового пчеловодства сейчас столкнулись с еще одним глобальным вопросом, активно обсуждаемом на планете. По нему так до сих пор и не выработано консолидированного научно-производственного подхода. Речь идет о ГМО – то бишь, генномодифицированных продуктах. Пчелам, как известно, не расскажешь, не прикажешь облетать стороной поля, где растут не совсем «традиционные» культуры. (Между прочим, за производство ГМО в ответе тоже ТНК, и не самые «сирые да убогие», понятное дело). Вот и собирают пыльцу ни в чем не повинные пчелы с растений, чей генотип подвергался «переделке». Ставится уже и такой вопрос: нужно и от ГМО крылатых тружениц защищать! Правда, как это осуществлять на практике, вряд ли кому нынче ведомо.
Впрочем, тут речь идет уже не столько о здоровье пчелы, сколько о финансовом благополучии пчеловода. Точнее, о его грядущих убытках? Они же обещают быть немалыми. Александр Пономарев утверждает: речь может идти о сохранении промысла как такового.
— На рынок ЕС сейчас активно пытаются протащить решение о том, чтобы не пускать мед, не прошедший исследование на содержание пыльцы ГМО, — говорит московский эксперт. – Проведение такого многоступенчатого анализа может опустошить кошелек пчеловода на сумму от 200 до 600 евро. Многие ли потянут такие расходы? И сколько меда в результате подобных исследований попадет на рынок? Ведь сегодня, по расчетам, из всего объема мирового медового рынка только 10 процентов – не содержит пыльцу ГМО. Здесь, по-моему, речь идет о политической подоплеке, в которую хотят втянуть пчеловодов. Не исключено, что карта вокруг ГМО вскоре станет активно разыгрываться в европейской политике. Выращивать, не выращивать генномодифицированные культуры? Но от любого варианта, боюсь, будет сильно болеть у пчеловода! Про его интересы думать будут далеко не в первую очередь. По тому же анализу на пыльцу ГМО окажется мало поддержки СМИ, нужно будет принимать серьезные политические решения…
Срабатывает… самооборона
Большие деньги, вложенные в разработку тех же неоникотиноидов, гарантируют, что фирмы-производители не откажутся от их производства. Есть версия: в ответ на коллапс пчела предприняла свои меры, сугубо природного свойства. По версии европейских исследователей, она как бы приспособилась и не летает брать взяток с полей, обильно «обработанных» неоникотиноидами. Точно также, к слову, к применению глифосатов адаптировались некоторые сорняки. В США фермеры недавно с удивлением обнаружили некое растение, условно названное ими «суперсорняком». У этого «чуда» такой толстый ствол, такая сопротивляемость к глифосатам, что те просто «бессильны»…
— Не исключено, что пчела, защищаясь, вырабатывает потихоньку контрмеры, — рассуждает Пономарев. – Хорошо, конечно, что сейчас идет большое общественное давление на ТНК, производящие пестициды системного действия. Есть надежда, что общими усилиями коллапс победить удастся…
Все спокойно в наших ульях?
Максим Черник, заведующий лабораторией болезней рыб и пчел РУП «Институт экспериментальной ветеринарии имени Вышелесского», просветил участников конференции насчет того, чем же еще болеют белорусские пчелы. По мнению специалиста, по-прежнему актуальной остается проблема варроатоза. Чаще всего пчеловоды имеют дело именно с коварным клещом-вредителем.
Но, похоже, самое страшное – не его вредоносная деятельность, а то, что с болезнями пчел у нас в республике, оказывается, «все хорошо». Во всяком случае, в отдельные годы, по официальной версии, вспышек того или иного недуга в Беларуси не наблюдалось вовсе. Можно смело утверждать: и массовая гибель пчел от петицидов, о которой нам же поведали россияне, — осталась за «кадром». Зачем портить «красивую картину» вполне благополучного развития белорусского пчеловодства? Или – утрирую, слишком заостряю?..
Фото Руслана ГАРМЕЛЯ
